Стихотворения
Айгерим Тажи
* * *
В доме окно
На окне горшок
В горшке веточка
Вяжет пинетки сонная женщина
Внутри неё рыба без воздуха мечется
А ей хорошо
Улыбается будто себе в живот
Крикам на улице
Разбитой лампочке
Чёрным вестям из нечёрного ящика
Женщина ждёт непременного мальчика
Девочка тоже сойдёт
* * *
Наверное бог похож на умирающего человека
У него в глазах то чего никому не видно
над головой остатки сияющей ауры
на губах соль выступила на лбу испарина
я смотрю на него и мне отчего-то стыдно
Дайте мне воды думает он не произнося ни слова
Справа мать и праматерь сидят отец с пращуром — слева
в изножье карлики великаны у изголовья
пришли и молчат
(вспоминают как он выходил из чрева)
он перед ними младенец голый
которому не всё возможно но всё прилично
Другие плачут громко молят его о прощении
А у него в ушах звучит собственный голос
Будущего нет и не будет
Будущего нет и не будет
И прошлое слишком призрачно
* * *
В коробке из-под немецкого шоколада
мать прячет бирки, зубы, первые волосы
сына, живущего где-то в пределах города,
звонящего в день рожденья уставшим голосом.
Когда приходит этот, уже мужчина,
с руками в венах, с букетом цветов дешёвых,
она наливает чашку до половины,
чтобы он поскорей ушёл.
* * *
Утро наступает
Тяжелее старости
На горло.
Зачем вы, птицы, встаёте так рано?
У птиц во рту язычок.
Птица — колокол.
Тёмные люди в белых одеждах
Крадутся по городу.
Небо, небо, залей им в уши
Песню олова.
Пусть слышат они только море,
Старое море, новое море.
А мы пока накричимся
И выкричим горе.
* * *
Фиалка пьёт из поддона вчерашнее море, процеженное землёй.
Солнце щупает комнату, воду в стакане нагревает упрямый луч.
У него нить в руках, которая вот-вот лопнет. Звон струны вдалеке.
Обернись ко мне, человек. Дай увидеть себя. Лицо
Вечереет. Прозрачный свет отступает в холодный сад.
Муравьиных тропинок след. На подушке чужая тень. Заоконный листопад.
* * *
Прислушаюсь к придуманному миру:
он впитывает музыку извне,
и внутренней стране
не уберечь границ. Мотив покоя
умножит радость, мне легко
вдвойне.
Но что-то не даёт забыться сном.
Безлунной ночью или ярким днём
замечу странное. Откуда звук?
Так дребезжат засушенные жилы
в задетом инструменте. Древесину
упрямо точит невидимка-жук.
* * *
неспящий в тибете похож на таких же как здесь
луны циферблат растекается на небосклоне
спускается с гор поседевший на треть незнакомец
в руках несёт старые книги в них новая весть
и мимо проходит не глядя как будто ослеп
ногами ступает по лужам роняет страницы
на ветке засохшей кричит тонконогая птица
он входит в туман и за ним закрывается лес
* * *
На зов поворачивается сперва
Большая львиная голова,
Солнце над вершиной горба,
Смотрит внутрь тебя.
Медленно промывая речной песок,
Ищет самородок, но в решете
Пустая порода.
Камни гремят в воде.
И после былого огня остыл
Лесной частокол. Ядовита пыль.
Но дышит ребёнок, узнавший страх,
Хоть кажется неживым.
* * *
И ты там был и пол как будто плыл
Шло одеяло с голыми ногами
Внутри него гнездилось существо
Привет, проснулось? Завтрак на столе
Глаза желтков чуть скошенные к вилке
Застыли навсегда. Да будет так.
Смотри какой обманчивый процесс
Чай холодел остыл потом воскрес
От угасанья в шаге
Пророчески горел стеклянный шар
Свет разлагался в чистые оттенки
У луковицы вызревшей на банке
Под шелухой ничто. А сверху лес.
И там исчезло ты, и я исчез
…Оно принюхалось уселось на коленки
Уткнулось в шею горячо дыша
* * *
В заросшем зеркале пятнами глубина,
открывает что-то — прикрыть бы веки.
Рыбы вертятся на границе с воздухом, вдох, ещё.
Месяц плавает в небе животом вверх,
и кругами расходится вдаль вода.
Люди в белом говорят — не запоминать,
не смотреть им в глаза, рассеянно покивать,
словно и не заметив: пустая стоит кровать,
колыбель из ковра появилась, спелёнутый человек.
И как будто бы ясно кто, но не верится. Скорбный ряд.
Холодна ли сейчас земля? Кто останется на ночлег?
* * *
Подслушав в парке разговор,
Пришла к зачахшей старой сливе
И в крону спрятала лицо.
Вначале с жаром говорила,
Потом, стесняясь, угрожала:
«Если не дашь плодов — срублю!»
Так сливами рвануло небо,Как будто дёрнула за бусы.
Три дня фруктового безумства,
И пированье надоело.
Плоды, как мусор, на траве
Растоптаны в пюре.
* * *
Смотришь вдаль:
там столбы с паутиной проводов,
свет из озера,
статуи рыжих скал.
Птица кружится.
Пульсирует у виска.
Кошка белая ходит вокруг огня.
Ничего нет, о чём тревожится у меня.
Никого, о ком вспоминается в тишине.
Да и птица поёт не мне.
* * *
В ступе женщина просо толкла на краю аула.
Чтоб труха улетала прочь и глаза не ела,
она лихо свистела, из степи вызывая ветер.
Все ругались – опять вызывает ветер –
«ураган приманила», «играет с бурей».
Ветер дул на зерно.
В недрах ступы рождалась туча,
поднималась над домом,
въедалась в людей, животных.
Разлетались могучие беркуты.
Лаяли лисы.
Костерок в самоваре гудел паровозом.
Рой слепой шелухи. Колотушка устало билась
в клетке чаши. Зерно тяжелело.
«Всё, хватит, много!» –
выпрямлялась над ступой она.
Как охотничий пёс, у порога
ветер падал без сил.
* * *
новый забор
крашенный в синее с белым
прячет но слышу
резкие окрики с моря
мягкий ответ
заглушается волнами
катер
перечеркнул разговор
отворилась калитка
старая женщина
вяжет узлы на циновке
мальчик за ней наблюдая
сидит на качели
в тазике толстый младенец водою плескает
по ватерлинии стены травой прорастают
как погремушки
(какой же холодный здесь ветер)
рыбы сухие
шевелятся на верёвке
* * *
Подуть на воду. Смелая река
уносит берег. Тонны молока
текут в земле кисельной ненадёжной.
Поверишь в шаг, что он не будет ложным.
И, может, он не будет таковым.
А руки пахнут, как осенний дым.
Горбатый месяц медленно восходит
над пустотой, над новым половодьем.
Собака роет яму на мели.
Вода ушла, а тело не нашли.
* * *
Казалось, тебя это не коснётся.
Можно вечно расти,
А мир никуда не денется.
Ты тянулся к солнцу,
Не замечая седины у родителей,
Расплывшиеся черты,
Усохшие плечи.
Такие же молодые,
Они при тебе расправляли спину,
Вприпрыжку передвигались,
Спешили на танцы.
Думали, не поверишь,
Что, сменив направление,
Смотрят вниз, а не вверх,
Что они состарились.
И ты прятал от них превращение.
Отпуская себя-ребёнка,
Оставался ждать у подъезда,
Чтобы не наследить.
Как ты вырос!
(Наша надежда)
Скоро сорок.
(Не говори нам сегодня)
У тебя всё ещё впереди.
* * *
Когда умирает тело, сыты орлы и рыбы,
— не смог промолчать Лобсанг за общим обедом,
разравнивая на тарелке остатки риса.
— Чью душу хранишь ты, карп, обглоданный до скелета?
Засейте рис на полях, где лежали люди.
пройдите по той земле, когда рис созреет.
И пёструю очередь к раскрашенной карусели
займите, весёлые и босые, чтоб вас не съели.
* * *
Верблюжьей походкой
путник пылит, приближается.
Глаза разного цвета,
руки вырезаны из дерева.
За пазухой гадюка мёртвая,
жалящая верёвка.
Конь пал на дороге.
Хрупкий, как ветка,
остов. Волны песочной шкуры.
Имя твоё? Выговори хоть слово.
Складки лица. Солнце меняет угол.
Бумажная кожа просвечивает,
на лбу проявляются буквы.
* * *
. . . и где-то будни превратились в чудо
стрекозье замирающее лето
растит кувшинки в сохнущем пруду
хоть мне не надо я туда иду
за аркой переплётшихся деревьев
забытый дом холодный нездоровый
случайно сохранил знакомый цвет
смотрю: качнулась штора? всё же нет
и солнце блики щедрые бросает
вычерчивая сломленность пространства
углём и мелом на пустом столе
наброски перелистывает свет
кувшин с отбитым клювом, сердцевины
цветочные наколоты на стебли
лежит всё тот же плюшевый медведь
или не он на пыльном пианино
мне с этой стороны не разглядеть
* * *
Косматый кактус на окне
Цепляется за тюль. Болючий
Укол в ладонь. Вдоль по стене.
Не наступить на лунный луч,
Не раздавить ни домового,
И никого ещё живого.
В новорождённой темноте
Расталкивая сны и тени,
Сесть на диване, замереть,
Как будто выключили время,
Как будто нас не ждёт финал,
А мир прекрасен, только мал.
* * *
В переходах каменных домов
На пороге тёмного подъезда
Женщина стоит спиною к нам
Держит дверь тяжёлую ногой
Повернулась к лику фонаря
И смеясь кричит А ну идём
Я тебя увидела не прячься
Мама проиграла Выходи
За машиной в стороне от глаз
На бордюре девочка сидит
Смотрит в точку на глухой стене
Выдохнула пар потом не дышит
Напряжённо ждёт глядит из шарфа
Окна загораются и гаснут
Там смеются тут смеются тоже
Мимо человек с собакой мимо
Мы проходим завершая круг
Стихи Айгерим Тажи из этой подборки опубликованы в книгах «БОГ-О-СЛОВ» и «Бумажная кожа/Paper-Thin Skin» (2019, США), а также в ряде зарубежных литературных журналов в оригинале и в переводе на иностранные языки.